Прогулка с Ирэн Федоровой
Четверг, декабря 2, 2010.
«Ну где же ты, мой мужчина? Когда мы, наконец, встретимся? Ты ведь так нужен мне, а я нужна тебе…» — вновь и вновь спрашивала себя она, ожидая свой 542-й автобус на пересечении Ленинградского проспекта и Балтийской улицы. Долгих восемь лет она искала Его, мечтала о Нем, жила Им. А Он все это время жил через дорогу, по ту сторону Ленинградского проспекта, на улице Вальтера Ульбрихта. Да, так бывает.
«Очень много женщин и мужчин — половинок одного яблока — ходят по свету, не в силах найти друг друга. Или прикрепляются к кому-то чужому, и тогда яблоко гниет. Нам повезло — мы встретились», — напишет через много лет Ирэн Федорова, вдова прославленного врача-офтальмолога академика Святослава Федорова в своей книге «Долгое эхо любви».
Сегодня мы отправляемся в «звездную» прогулку по Москве, подарившей нашей героине ее главную любовь и третью из всех ее жизней —>
НАВСТРЕЧУ ЗАРЕ КОММУНИЗМА
Встречаемся с Ирэн Ефимовной возле ее дома на улице Достоевского. Именно в этой квартире они со Святославом Николаевичем прожили большую часть их общей счастливой жизни. Но об этом чуть позже, сейчас мы отправляемся туда, откуда это счастье начиналось. Держим курс на Ленинградский проспект.
— Так получилось, что Москва для меня долгое время концентрировалась в районе Сокола, — рассказывает Ирэн Ефимовна. — Вы не поверите, но я до сих пор хожу в ту самую парикмахерскую на Ленинградском проспекте, в которую пришла сразу по приезду в столицу. Да-да, вот такая я однолюбка. В этом же районе произошло наше знакомство со Святославом Николаевичем, здесь находилась наша первая квартира, строился наш институт (МНТК «Микрохирургия глаза». — Прим. авт.). Все было как-то рядом, по пути, и я считаю, это не случайно…
В Москву Ирэн перебралась в 66-м, сразу после страшного землетрясения в родном Ташкенте. Ей, молодому акушеру-гинекологу, искать работу долго не пришлось — в те времена врачи стране были ой как нужны. Предложили сразу два места: в подмосковном Красногорске и так называемом агрогороде «Заря коммунизма», также находившемся за пределами столицы. Ирэн решила для начала посмотреть, где больше понравится. Красногорск нашу героиню разочаровал с первого взгляда. В день приезда шел противный затяжной дождь, и намокшие деревья вкупе с черными постройками барачного типа — дел рук пленных немцев — смотрелись как-то уж очень уныло. Не по душе пришелся молодой женщине весь этот тоскливый пейзаж, и она отправилась навстречу «Заре коммунизма». Подобные агрогорода стали вырастать вокруг Москвы еще во времена Хрущева. По замыслу Никиты Сергеевича, они должны были кормить столицу, развиваясь более прогрессивно и стремительно, чем колхозы и совхозы. Садясь в автобус на Павелецком вокзале, Ирэн предполагала, что может увидеть ТАМ: опрятная деревенька с небольшим подсобным хозяйством, тишь, гладь, благодать. Но в реальности все оказалось куда более впечатляющим. Белоснежный городок, издалека похожий на лебедя, в обрамлении изумрудного леса, бескрайнее ромашково-васильковое поле и пруд — ну чем не дивная сказка для молодой южанки, заочно влюбленной в русскую природу? Без колебаний она решила: «Остаюсь!»
Работала с большим упоением. И даже то, что жить приходилось в крохотной комнатушке без удобств, не смущало. Как и всякая женщина, Ирэн знала, как создать свой собственный уют. Из зеркала и большой коробки соорудила что-то вроде трюмо, стены «освежила» какими-то картинками и ковриками — вот уже и жить можно. Все враз переменилось, когда из Ташкента приехал первый муж Константин. Он, выпускник политехнического института, устроился здесь же инженером, но через три дня заявил, что больше не хочет жить «в этой деревне» и месить сапогами грязь, добираясь до работы. К тому же ему предложили место на одном из предприятий знакомого Ирэн Красногорска. В общем, пора переезжать.
— Удивительное дело, но со второго взгляда Красногорск мне не показался таким уж неприглядным, — вспоминает Ирэн Ефимовна. — Более того, потом я в этот городок влюбилась. А еще мне безумно нравилась в те годы утренняя Москва. Я тогда жила у свекрови на улице Коштоянца, это недалеко от проспекта Вернадского, поэтому до работы добираться было очень долго. Вставала я часов в 5 утра и на первом метро ехала в свой «пункт назначения». Какое же это было счастье — ежедневно видеть красивую, умытую, чистую столицу! В те времена ведь и машин было мало, а ранним утром так вообще редко какую встретишь. Москва выглядела как-то очень вкусно, нарядно, а это обилие домов, новостроек — полный восторг. Я только всегда думала: «Ну неужели в этом огромном городе не найдется одной-единственной квартирки или комнатки для меня?» Мне же много не надо было. А еще я очень любила в свободное время гулять по старой Москве. Я тогда только-только прочитала «Мастера и Маргариту» Булгакова и, находясь под впечатлением, все пыталась разыскать тот самый подвал, где герои встречались. Особенно усердствовала в заарбатских переулках, наклонялась, вглядывалась в эти окна на уровне земли. Что и говорить, романтичная была…
В ОЖИДАНИИ ЛЮБВИ
Ирэн уже тогда понимала, что их брак с Константином обречен — с каждым днем отношения становились все невыносимее. И даже перспектива растить одной дочек-близняшек не очень-то пугала. В 67-м супруги развелись, и Ирэн на радостях побежала в церковь сказать Богу спасибо за столь счастливое избавление. А дальше были восемь лет одиночества, восемь лет до главной встречи в ее жизни.
С Ленинградского проспекта сворачиваем на Балтийскую улицу. Сегодня на этом памятном для Ирэн Федоровой месте — стройные ряды разносортных торговых палаток, а тогда…
— Вот здесь была конечная остановка 542-го автобуса, на котором я ездила на работу в свой Красногорск, — вспоминает наша спутница. — Стояла я здесь и мечтала о большой настоящей любви. Думала: «Ну где же ты, мой мужчина? Когда ж я тебя встречу?» Как будто чувствовала, что он где-то рядом, совсем близко. А ведь Святослав Николаевич действительно жил вон там, через дорогу, на улице Вальтера Ульбрихта… Знаете, лет в 16—17 я уже была довольно известна и популярна в своем Ташкенте: я пела в ансамбле, участвовала в телепередачах. Понятное дело, поклонников было немало. И вот моя мама учила меня, как не прогадать с выбором спутника жизни. Говорила: «Ну обрати внимание на Сашу. Вон у него какие родители хорошие, обеспеченные — точно помогут на ноги встать». Или: «Ну чем тебе Леша не нравится? Умный, воспитанный. Сразу видно, большим человеком станет, будешь за ним как за каменной стеной». Но я на все эти добрые советы не обращала никакого внимания, для меня главным всегда было одно — любить самой. Вот некоторым женщинам нужно, чтобы дарили подарки, цветы, говорили комплименты. А мне это совершенно было не нужно. Мне всегда хотелось дарить кому-то свою любовь, полностью растворяясь в любимом человеке, чувствовать, что я ему нужна. Так и произошло со Святославом Николаевичем, с тем самым мужчиной, которого я сама себе вымечтала…
Их знакомство состоялось 23 марта 74-го года. Поводом был самый что ни на есть деловой. У тети Ирэн, Веры Васильевны, живущей в далеком Ташкенте, обнаружили катаракту. Она сама написала племяннице: мол, слепну, надо что-то срочно предпринимать. И попросила разыскать в Москве офтальмологическое светило по фамилии Федоров, о котором Ирэн раньше никогда даже не слышала. Что делать? Спросила у соседки, что за Федоров такой? Та только отмахнулась: «И не пытайся, к нему на прием так просто не попадаешь». Но Ирэн была настроена решительно: нашла профессора по справке (он в те годы работал в лаборатории при 81-й городской больнице) и обманным путем долбилась-таки аудиенции.
— Пришлось тогда применить все свои авантюрные способности, — смеется Ирэн Ефимовна. — Я позвонила в больницу и представилась его аспиранткой Ивановой. Ему, конечно, доложили, а он исключительно из любопытства решил посмотреть, что это за Иванова такая. Ведь знал, что не существует ее в природе. Как сейчас помню этот дивный весенний день. Я, в своем красивом красном пальто, села на 192-й автобус от метро «Войковская» и поехала навстречу неизвестности. Волновалась жутко — я же не знала, с кем предстоит иметь дело — а вдруг он не простит мне этот маленький обман? Когда зашла в кабинет, поняла, что пропала. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда! Это был настоящий шок, какое-то оцепенение, раньше я такого никогда не испытывала. Свою просьбу насчет тети я, конечно, изложила, и Святослав Николаевич сразу сказал: «Пожалуйста, пусть приезжает». Дал мне визитку со своим прямым телефоном — я ее до сих пор храню — и с этого начался наш роман. Ну что же, поедем смотреть наш первый дом?
КАК ВОЗВРАЩАЛАСЬ ДВЕРЬ
Пока мы движемся по Ленинградскому проспекту, Ирэн Ефимовна вспоминает эпизоды их совместной жизни. Когда знаменитый институт Федорова на Бескудниковском бульваре только начал строиться, они как-то под вечер тайком заехали туда вбить памятные колышки. А потом счастливые от этой полудетской шалости, отправились в ресторан «София» — праздновать рождение новой столичной достопримечательности. Ох, и нелегка же была судьба этого Федоровского детища! Появлению МНТК мешали, как говорится, и верхи, и низы. Однажды супруги Федоровы вместе с другом семьи, известным журналистом Анатолием Аграновским, приехали на место стройки посмотреть, как продвигается процесс. И тут выходит им навстречу бабушка-сторожиха и чуть не плача говорит: «Святослав Николаевич, да что же это делается! Только что какая-то пьянь сорвала дверь с петель в холле и куда-то понесла…» Федоров долго думать не стал — прямо по грязи, по траншеям бросился догонять вора. Отнял дверь, всыпал алкоголику как следует и, как ни в чем не бывало, вернулся обратно. Глядя на это, Аграновский задумчиво произнес: «Слушай, Слава, ты удивительный человек. Если бы ко мне, когда я сижу в редакции «Известий», зашла какая-то пьянь и вынесла мой стол, я бы и шагу ни сделал. А ты за какой-то дверью по всей территории гонялся…» Федоров на это только многозначительно улыбнулся — все знали, как дорог был ему этот институт.
Удар «сверху» пришелся тогда, когда МНТК «Микрохирургия глаза» был полностью готов к открытию. В последний момент высокие чиновники из Минздрава заартачились: деньги государственные, а в Москве есть уже два глазных института. Зачем третий? Спас ситуацию президент Сирии Хафез Асад, в то время как раз гостивший в Советском Союзе. После знакомства со Святославом Федоровым, президент приехал в его недостроенный институт за медицинской консультацией. Асад переговорил с Косыгиным. Так высочайшее решение было принято в пользу академика, а сирийский президент стал «крестным отцом» МНТК.
С Ленинградского проспекта сворачиваем на Новопесчаную улицу. Когда-то именно она носила имя Вальтера Ульбрихта. Вот и дом 2А, где находилась первая квартира Федоровых.
— Сто лет здесь не была, — говорит Ирэн Ефимовна, выходя из машины, — а ничего не изменилось. Только домофоны на дверях появились — теперь в подъезд так просто не зайдешь.
— Сердечко не екает? — интересуемся мы.
— Вы знаете, почему-то нет. Вот на углу Балтийской и Ленинградского — всегда, а здесь нет. Хотя именно здесь прошло столько замечательных лет нашей любви и счастья. Наши окна — с той стороны дома, вон там, на пятом этаже, видите? А знаете, как мы получили новую квартиру? Вообще этот дом горкомовский, он уже тогда был довольно старый. А Слава всех иностранцев и других высокопоставленных гостей приводил сюда — ничего и никого не боялся. И вот как-то раз он оперировал одного из влиятельных московских чиновников, потом тоже пригласил его к нам домой. Тот был в полном ужасе: «И ты всех этих заморских гостей на наших лифтах-развалюхах катаешь и по вонючим подъездам водишь?!» Вскоре мы уже получили ордер на квартиру, там, на Достоевского. Кто знает, если бы не это вмешательство, может, так бы и жили здесь все время. Я помню, что ремонт на новой квартире я делала ровно 9 месяцев. Друзья еще тогда шутили: нормальные люди за это время детей делают, а ты сделала квартиру! А вот там мы со Славой любили гулять, — Ирэн Ефимовна кивает вглубь двора. — Выходили вечерком, шли дворами, потом улицей. Доходили до нашего любимого парка, где до сих пор стоит кинотеатр «Ленинград». Это был некий ритуал.
Мы завершаем нашу прогулку в том самом парке. Удивительное дело, но время здесь как будто остановилось: тихо, серо, безлюдно, да и афиши кинотеатра «Ленинград» приглашают на давно прошедшие майские премьеры. Грустно.
— Я всегда говорю, что сейчас проживаю свою четвертую жизнь, — как бы подводит некий итог Ирэн Ефимовна. — Первая жизнь — это мои детство и юность, вторая — неудачное замужество и восемь лет одиночества, третья — 26 лет безоблачного счастья вместе со Славой, а сейчас вот… без него… Но не будем об этом, у нас ведь с вами прогулка по моей третьей жизни, а она была очень светлой и радостной.
Текст Марии Егоровой
Фото Александра Орешина
