Прогулка с Тимуром Родригезом
Четверг, ноября 25, 2010.
Он любит повторять: «Москва — это не Россия, а Тверская — это не Москва». На авторство не претендует — просто нравится очень. Он ведь эту самую Тверскую когда-то вдоль и поперек исходил: смотрел на пробегающих мимо людей, спешил куда-то вместе с ними, заглядывался на витрины тогда еще недосягаемых бутиков и дорогих ресторанов. Как говорится, вид снаружи изучал. После неспешно живущей Пензы главная улица страны с ее сумасшедшим ритмом и подчас шокирующей роскошью благостным бальзамом на сердце легла. Хоть и не по карману оказалась. Но это ли главное?
Приятная прогулка по Москве Тимура Родригеза —>
Прошло не так уж много времени, и наш герой из очередного провинциала с большими амбициями в долгожданного любимого сына превратился — приняла его Москва, как родного, оценила, как он того желал. Теперь он уже Тверскую, в основном, по ту сторону красивых витрин изучает — вход разрешен. А если и случается пешком по любимым местам побродить, то незамеченным он почти не остается. Лицо на виду, имя на слуху.
Встречайте, один из телегероев нашего времени — Тимур Родригез, экс-резидент отчаянно хулимого и отчаянно же хвалимого «Камеди клаба». Он прогулялся с нами по центру Москвы и поделился наблюдениями о столичных нравах.
БАСТУРМА ИЗ ЕЛИСЕЕВСКОГО
Отправная точка нашего маршрута — Пушкинская площадь. Мы ждем Тимура, вглядываясь в проезжающие мимо машины, а он вдруг выныривает из подземного перехода. Неужто пешком шел? Бывает же такое!
— Как-то так в последнее время получается, что если я встречаюсь с кем-то или даю интервью, то это неизменно происходит именно здесь, в центре, — признается Родригез. — Для меня действительно большое удовольствие вот так просто прогуляться пешком, ведь лет пять уже только на машине и езжу. Смена обстановки, она, знаете ли, всегда полезна ( улыбается ). А еще я живу здесь недалеко… Ну что, идем?
Обязательно, только сначала фото на память с Александром Сергеевичем. С серьезным видом Тимур позирует в образе поэта — «бронзовый» классик с высоты своего постамента устало взирает на нас. К подобным фотосессиям он давно привык…
Далее по плану знаменитый Елисеевский магазин, с которым нашего «прогульщика» связывают самые приятные гастрономические воспоминания детства.
— Не так давно я прочитал замечательную старую книгу «Москва и москвичи» Гиляровского, — сообщает Тимур, — и мне она показалась безумно интересной. Думаю, мало кто смог бы так же увлекательно и вкусно описать Москву. Рассказывается там и про Елисеевский магазин, а сравнивать то, как было раньше, с тем, как сейчас, очень увлекательно. А еще Елисеевский — это тот самый магазин, в который мама, как большинство советских граждан, иногда ездила за разными деликатесами. У нас-то их тогда было не достать. Как сейчас помню, покупала всего понемногу, грамм по 200—300, и это был настоящий рай, когда мы с папой разворачивали волшебные свертки, а там… Колбаса нескольких сортов, бастурма, окорок, зельц. Мы отрезали себе по маленькому кусочку и ели. Это было круто!
Знаете, когда я сам впервые пришел в Елисеевский, я, к своему стыду, даже внимания не обратил на ту красоту, что там внутри. Эти стены, барельефы, лепнина на потолке… Уверен, что многие москвичи всего этого даже не замечают. Да и не только этого. Живут здесь всю жизнь и не видят, насколько прекрасен наш город. Помню, меня поразила одна знакомая. Как-то мы с друзьями обсуждали, какая самая красивая станция в столичном метро, спросили и ее мнение. Она была искренне удивлена: «А что, разве в нашем метро что-то красивое есть?» Такое, увы, встречается сплошь и рядом.
В подтверждение Тимур рассказывает еще одну трагикомичную историю. Однажды он ловил машину — нужно было доехать до Патриарших прудов. Каково же было его удивление, когда таксист хмуро осведомился: «А это где?» «Вы, наверное, не москвич», — понимающе заметил Родригез, на что тот с обидой бросил: «Это почему еще?!» Озадаченный Тимур с удвоенной силой принялся объяснять: «Ну как же вы не знаете? Это же знаменитое место: Михаил Булгаков, роман «Мастер и Маргарита»…» Таксист угрюмо буркнул: «Кажется, понял» — и повез нашего героя… к Чистым прудам. Как говорится, комментарии излишни.
ЕСЛИ ЖИТЬ, ТО В ЭПИЦЕНТРЕ!
— Еще до приезда сюда я часто слышал: «Люди в Москве живут и «не чешутся», потому что у них и так все есть». Отчасти это действительно так, ведь они обитают в совершенно особом мире, в центре Вселенной, и все то, что провинциалам кажется желанным, но недосягаемым, им дано от рождения. То, что так привычно для московского глаза, приезжему всегда заметней. Я и сам порой попадаю в подобные ситуации. Как-то у меня гостил папа и мы с ним пошли гулять в район Патриарших, где я сейчас живу. Идем, общаемся, и вдруг он мне говорит: «Тимур, а ты видел это здание? А вон ту мозаику на доме?» И я с ужасом понимаю, что даже не замечал их. Вот тут я почувствовал себя пристыженным мальчишкой, который по невнимательности упускает столько важных и по-настоящему интересных моментов.
— Значит, можно смело делать вывод, что Тимур Родригез — уже москвич?
— Если честно, два-три последних года я живу с ощущением, что здесь я родился и вырос. А еще очень хочу создать семью и остаться жить здесь навечно. Хотя, знаете, когда в объявлениях по недвижимости вижу, сколько стоит вилла в Испании, то понимаю, что это подчас даже дешевле, чем квартира в Химках ( смеется ). Я, безусловно, хочу виллу в Испании, а вот квартиру в Химках не хочу. Но, боюсь, пока не потяну квартиру в центре Москвы. Придется на виллу соглашаться…
А если серьезно, не в обиду отдаленным районам, но я переезжал в столицу не для того, чтобы поселиться на окраине. Это то же самое, что жить в Пензе, это как будто и не Москва. Там совершенно не чувствуешь себя защищенным: на расстоянии 500 метров ни одного фонаря, до подъезда добираешься со скоростью 200 километров в час, а когда оказываешься внутри, выдыхаешь и благодаришь Господа, что благополучно дошел. Нет, это пугающая Москва. То ли дело здесь, в центре? Вот я выглядываю в окно, вижу сотни спешащих людей, слышу гул машин, дышу угарным газом, и меня это совсем не напрягает. Это эпицентр жизни моего родного города — и это так здорово, что я тоже присутствую в нем!
На самом деле Москва — мой любимый город с детства. Здесь живут близкие друзья моих родителей, с которыми я поддерживаю отношения. Мне с ними очень приятно общаться, просто приехать, попить чаю, сказать, что у родителей все хорошо, а у меня… А меня смотрите на таком-то канале. Так что Москва — это еще и город моих друзей, хотя большинство из них так же, как и я, приехали из Пензы. Мне кажется, никто из нас и представить не мог, что та институтская дружба настолько свяжет по жизни. В каждом из друзей я уверен на миллиард процентов, знаю, в какое бы время дня и ночи не позвонил любому, они обязательно откликнутся. А если надо, то отдадут последнюю рубашку. Хотя рубашек-то больше всего у меня ( смеется ).
МЕККА НА НОВОМ АРБАТЕ
Нашу задушевную беседу прерывает внезапно обрушившийся не по-весеннему обильный снег. А мы-то хотели по Тверской дойти до Маяковки. Что делать? Тимур берет на себя миссию поймать такси. Прибываем на место следования, и снегопад, как по команде, прекращается. Что ж, есть повод для фотосессии с другим классиком.
Кстати, это место Тимур включил в прогулку неслучайно — здесь когда-то давно, можно сказать, предрешалась его судьба. Его родители тогда только-только начинали встречаться, и папа, возвращаясь с гастролей, назначил маме, гостившей в Москве, свидание у памятника Маяковскому. Мама час прождала папу, потом рассердилась и поехала к друзьям. А несколькими минутами раньше лопнуло терпение папы, который все это время «дежурил» у… памятника Маяковскому в метро. Когда они, наконец, встретились, окончательно поняли, что это все неслучайно. Тимур говорит, что каждый раз, проходя по Маяковке, чувствует, что именно здесь зарождалась их семья.
А вот горячо любимая Тверская пробуждает другие эмоции и ассоциации. Для Родригеза главная улица страны стала нулевым километром, местом, откуда был дан удачный старт в новую и такую желанную жизнь. Все началось в 2001-м, когда наш герой, помахав ручкой родной Пензе, отправился завоевывать столицу. На тот момент он уже успел поработать ди-джеем, закончить факультет иностранных языков, попробовать себя в качестве шоумена и телеведущего и… пресытиться благополучной жизнью звезды провинциального масштаба. Как признается сам, бешеный ритм Москвы для него всегда был более удобоваримым, нежели пугающее пензенское затишье.
— Конечно же, я бывал в Москве и раньше, до 2001 года, — вспоминает Тимур. — Мы приезжали сюда с друзьями, но не просто так погулять, а в основном за книгами. Нашей Меккой считался Дом книги на Новом Арбате, где мы выискивали какие-то модные дефицитные книги, которых в Пензе найти было невозможно. Я тоннами скупал книги по истории, искусству, брал сборники стихов, современную прозу и все это вез в Пензу. Что-то — себе, что-то — в подарок друзьям и родителям.
Знаете, уже в те приезды я никогда не чувствовал себя провинциалом, просто забывал об этом. Когда мы только вылетали из метро «Арбатская» и шли к Дому книги, нас начинало сносить несущимся куда-то людским потоком, и мы уже не могли идти привычно-размеренным пензенским шагом, тоже подстраивались под общий ритм. Тормозить-то не хотелось, ведь по ощущению это было равносильно тому, что ты идешь не в ногу со временем. Когда я первый раз приехал в Пензу, уже пожив в Москве, произошел забавный случай. Я пошел к папе в театр. Обычно на дорогу тратил минут 15 — 20, а тут, весь мокрый, долетел за пять. Люди смотрели на меня как на сумасшедшего — у нас там так быстро не передвигаются. И вот тогда я понял, как медленно жил до Москвы и как хочу жить так, как живу сейчас. Это для меня гораздо комфортней.
Для Родригеза (тогда еще Керимова. — Прим. М. Е. ) завоевание Первопрестольной всегда виделось как неизбежность. Он просто хотел жить и работать здесь, развлекая публику, хотя точно и не знал, как сможет доказать Москве-гурманке, что он – именно тот, кто ей нужен. Неизвестно, сколько времени пришлось бы ему обивать пороги столичных клубов, телеканалов и радиостанций, если бы не участие в конкурсе MTV, который, собственно, и расставил все точки над i в жизни будущей звезды. Тимуру дали возможность поработать на канале — сначала журналистом, потом телеведущим. Такого в его жизни еще не было — съемки, репортажи, заграничные командировки. Он был одним из последних журналистов, взирающих на Нью-Йорк с высоты печально известных башен-близнецов Всемирного торгового центра. Потом Тимуру предложили вести собственную программу «Дневной каприз» и окончательно перевели из статуса гостя в ранг своего парня. Так временный приезд обернулся переездом. Город его грез сам подал ему дружественную руку.
НУЛЕВОЙ КИЛОМЕТР
— Для меня это было больше чем просто переезд, — вспоминает Тимур, — ведь я утер нос всем тем, кто в меня не верил, и заставил аплодировать тех, кто не воспринимал мой талант всерьез. Город я открывал исключительно благодаря своей работе, поэтому сегодня почти каждый уголок Москвы связан у меня с тем или иным интервью или репортажем.
— И Тверская?
— Тверская, прежде всего, мой нулевой километр. Говорят, Москва — государство в государстве, вот так же и эта улица — это будто и не Москва. Это самая ее сердцевина, с совершенно особым, ни с чем не сравнимым духом. Когда я начал работать на MTV, меня сначала поселили в гостинице, а потом я уже начал снимать квартиру на улице Домодедовской. И вот как только выдавалась свободная минутка, я ехал сюда, в центр, поднимать себе настроение. И меня совсем не смущало, что для этого я минут 50 должен был трястись в метро: я жил одним только предвкушением того, что сейчас увижу. Даже если денег на то, чтобы пообедать здесь, у меня не хватало, я просто ходил и питался положительными эмоциями. Я находился в компании москвичей, частью которой очень хотел бы стать.
Приехал я сюда буквально через несколько месяцев после того, как нашу команду КВН «Валеон Дассон» (капитаном был небезызвестный Павел Воля — М. Е. ) впервые показали по Первому каналу. Странное дело, но я не чувствовал себя незваным гостем. Несмотря на то, что мы засветились всего один раз, эта игра была, видимо, настолько яркой, что вызвала среди зрителей большой резонанс. Ко мне подходили на улице, жали руку, говорили, как это было здорово. Хотя никто и не знал, как меня зовут. Потом ко мне уже подходили как к человеку, победившему в конкурсе MTV, тоже хвалили мою работу. Мне никогда не было здесь неуютно. Я просто должен был заставить этот город поверить в то, что я такой же полноправный член общества под названием москвичи, хочу и могу сделать для Москвы многое.
Теперь я уже все больше смотрю на Тверскую изнутри — ощущения другие, но тоже приятные. Конечно, с новой работой и с новой купюрой в кошельке всегда становится легче дышать, но восприятие города от этого совершенно не зависит. Лучше уж жить в бедности в Москве, чем в роскоши в Пензе.
— А какая она, ваша любимая Москва?
— Ночная летняя. Это просто невообразимое ощущение. Впервые я его поймал, когда возвращался с какой-то вечеринки, ехал на огромной скорости. Вдруг почувствовал такой прилив сил, что потом не мог заснуть до утра. Мне словно сделали инъекцию счастья. Было так хорошо, что хотелось писать стихи. Я как-то осознал, что это мой город, я здесь работаю, живу, я его люблю. И он меня тоже любит, он меня принял, оценил.
Если же говорить об архитектуре, то это, конечно же, старая Москва. Никакой отдых в шезлонге с коктейлем в руке так не поднимает мне настроение, как прогулка по исторической части города. К счастью, здесь у нас можно гулять бесконечно.
Текст Марии Егоровой
Фото Александра Орешина
