Революционная Москва в 1917 г. и сейчас
Вторник, ноября 7, 2017
Сто лет назад в 1917 году в Петрограде произошёл октябрьский переворот. Власть в стране перешла в руки большевиков, и если в северной столице революция прошла тихо и бескровно, то Москва пострадала больше. Больше недели в городе продолжались кровопролитные и ожесточённые уличные бои с применением артиллерии. Всё началось 25 октября (7 ноября) и закончилось 3 (16 ноября).
Специально перед этой знаковой датой мы отсняли центральные улицы города и совместили их с архивными фотографиями, снятыми в октябре 1917 г.
Смотреть фото и читать воспоминания очевидцев —>
В первый же день революционеры раздали оружие 10-12 тысячам своих потенциальных союзников, заняли телефонную станцию, почтамт и телеграф. Всего на стороне большевиков было около 15.000 человек. Со стороны юнкеров, поддерживающих временное правительство, насчитывалось до 20.000 человек.
Одним из штабов юнкеров было Александровское военное училище на Знаменке. На заглавной фотографии можно видеть баррикаду на Арбатской площади и марширующих мимо неё сторонников Временного правительства.
Та же Арбатская площадь с баррикадой в тогда и сейчас:
Баррикада у здания Московской телефонной станции в Милютинском переулке.
«…1 ноября в среду попытался пробраться в контору, где на моей ответственности большие деньги и документы, но дошел закоулками и переулками лишь до Лубянского проезда, дальше идти было невозможно: по Лубянской площади летели снаряды, шрапнели и пули. Говорят, юнкера отчаянно защищают здание телефона и Кремль Почтамт и телеграф в руках большевиков. Возвращался домой под музыку выстрелов. Над головой и где-то близко, незримо, свистели пули, ударяясь в стены домов, разбивали стекла, грохотали по крышам, ранили, убивали и пугали мирных обывателей, а также — ворон и голубей. При этом путешествии подвергся двум обыскам, нет ли при себе оружия…» Н.П.Окунев, Дневник Москвича 1917-1920
Баррикады у Воскресенских ворот при входе на Красную площадь
Баррикады на Остоженке
Самые страшные бои разыгрались 29 октября, когда большевики расставили по городу артиллерийские батареи и начали обстрел Кремля, занятого юнкерами
Пушки на Калужской площади
Орудия у старого Крымского моста, также бившие по Кремлю и центру города, в целом. По основным местам
Никольская башня после арт-обстрела и штурма Кремля
«В некоторых домах вблизи Кремля стены домов пробиты снарядами, и, вероятно, в этих домах погибли десятки ни в чем не повинных людей. Снаряды летали так же бессмысленно, как бессмысленен был весь этот 6-дневный процесс кровавой бойни и разгрома Москвы. В сущности своей московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев. С одной стороны юноши-красногвардейцы, не умеющие держать ружьё в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчета, кого ради они идут на смерть, чего ради убивают. С другой — ничтожная количеством кучка юнкеров, мужественно исполнивших свой «долг», как это было внушено им…»
(Максим Горький)
Городская дума была обстреляна большевиками 31 октября 1917 года. Утром того дня революционеры предложили белым, занимавшим Кремль – сдаться, а в случае отказа пригрозили артобстрелом здания думы. Белые ещё контролировали комплекс зданий у кремля – думу, Воскресенские ворота и исторический музей. Сдаться они отказались, и Дума приняла на себя удары артиллерии.
«Бухают пушки, это стреляют по Кремлю откуда-то с Воробьевых гор. Человек, похожий на переодетого военного, пренебрежительно говорит:
— Шрапнелью стреляют, идиоты! Это — к счастью, а то бы они раскатали весь Кремль.
Он долго рассказывает внимательным слушателям о том, в каких случаях необходимо уничтожать людей шрапнелью, и когда следует «действовать бризантными».
— А они, болваны, катают шрапнелью на высокий разрыв! Это бесцельно и глупо…
Кто-то неуверенно справляется:
— Может быть — они нарочно так стреляют, чтобы напугать, но не убивать?
— Это зачем же?
— Из гуманности?
— Ну, какая же у нас гуманность,— спокойно возражает знаток техники убийства…
… Круглые, гаденькие пульки шрапнели градом барабанят по железу крыш, падают на камни мостовой,— зрители бросаются собирать их «на память» и ползают в грязи.
В некоторых домах вблизи Кремля стены домов пробиты снарядами, и, вероятно, в этих домах погибли десятки ни в чём не повинных людей. Снаряды летали так же бессмысленно, как бессмыслен был весь этот шестидневный процесс кровавой бойни и разгрома Москвы.»
Гостиница «Метрополь» после октябрьских боёв
М.В.Фрунзе вспоминал, что его солдатам доставляло особое удовольствие стрелять по окнам и фасадам «Метрополя», наблюдая, как осколки и кирпич с грохотом падают вниз.
Тверской бульвар. Доходный дом рядом со зданием ТАСС, стоящим на месте квартала, полностью уничтоженного арт-обстрелом.
«Пока женщины перебегали бульвар, красногвардейцы начали перекрикиваться с юнкерами.
— Эй вы, темляки-сопляки! — кричали красногвардейцы.- Хватит дурить! Бросай оружие!
— У нас присяга,- кричали в ответ юнкера.
— Кому присягали? Керенскому? Он, сукин кот, удрал к немцам.
— России мы присягали, а не Керенскому!
— А мы и есть Россия! — кричали красногвардейцы.- Соображать надо!»
(Из воспоминаний Паустовского)
Жертвами революционных боёв в Москве стали примерно 1000 человек, о чём в советское время предпочитали умалчивать и точной цифры нет и сейчас.
2 ноября 1917, узнав об артобстрелах Кремля, подал в отставку нарком просвещения Луначарский, заявив, что он не может смириться с разрушением важнейших художественных ценностей, «тысячью жертв», ожесточением борьбы «до звериной злобы», бессилием «остановить этот ужас». Но Ленин сказал Луначарскому: «Как вы можете придавать такое значение тому или другому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чём могли только мечтать в прошлом?» После этого Луначарский забрал назад свое заявление об отставке.
