Трамвайные факты и истории
Четверг, декабря 1, 2011
Добрую половину 20 века трамвай был основным транспортным средством в Москве, вошел во множество книг, фильмов и прочно укоренился в городском фольклоре.
На экскурсиях у нас часто заходит речь о трамваях и за все время накопилось достаточно интересных сведений и ответов на часто задаваемые вопросы.
Сегодня мы расскажем о том, как кататься на «колбасе», почему Аннушка — бульварная проститутка, почему трамваи постоянно звенели и где были первые пробки в Москве уже почти 100 лет назад —>
Отбросив романтику, скажем честно: старые трамваи были не самым комфортным транспортом с точки зрения современного человека. Сиденья деревянные, трясет, дребезжит, зимой не теплее, чем на улице, а летом — парник. Окна приходилось опускать до самого низа, чтобы как-то поступал свежий воздух. Как видите на фото, немилосердно относились в первое время и к вагоновожатым, которым приходилось и в мороз и в дождь стоять на открытой площадке
После революции с резким ростом населения Москвы все трамвайные недостатки стали еще более заметны, трамваев не хватало и вагоны ходили переполненные донельзя. Не зря именно в 1920-х родилось знаменитое «хам трамвайный».
Правда, появлялись и новые образцы, как на фото ниже (при этом такие вагоны можно было видеть на городских улицах вплоть до 1970-х)
Новому вагону очень радовались. Вот, например, что писал Лев Кассиль про Маяковского и новый трамвай:
Мы с Владимиром Владимировичем сели в вагон трамвая «Б». Трамвай был почти безлюден и казался необыкновенно просторным. Это был вагон нового типа, не так давно пущенный по Москве. Маяковский с любопытством оглядывал трамвай.
– Вагон какой-то странный, непривычный! – сказал он.– Или просто я днем, в давке, не обращаю внимания. Но, по-моему, я в первый раз на таком еду.
– Новая серия, – сообщила кондукторша, – устройство на новый манер. Вишь, потолок высокий – кумполом. И заместо висюлек ременных – скобы, чтобы держаться. И вообще свободнее старых.
Маяковский прошелся по вагону, увидел дощечку: «Коломенский завод. 1929».
– Вот здорово! – восхитился Маяковский.– Значит, уже не наследие какое-нибудь; сами можем уже такие трамваищи выпускать. Прямо роскошный трам. Очень здорово… А как вы думаете, сколько лет тянулась династия этих кожаных петель? Черт знает, наверное, сколько лет… А вот вам усовершенствование: скоба. Мелочь, а приятно.
Маяковский любовно трогал медные скобы, грузно, по-хозяйски прохаживался по вагону, мычал что-то про себя, заглядывал под скамейки, прислушивался к ходу, высовывался с площадки, чтобы осмотреть трамвай снаружи.
Кондукторша с явным осуждением смотрела на громадного человека, восторгавшегося таким будничным и неказистым явлением, как трамвай. По ее снисходительному лицу видно было, что она приняла Маяковского за ротозея из провинции.
А чтоб никто в давке не свалился под колеса по бокам делали щиты из реек.
В том числе для этого же спереди опускающаяся сетка (см. также фото старого трамвая выше)
На этой же фотографии видна занятная реконструированная деталь: номер «А» и табличка «бульварная».
Знаменитая «Аннушка» ходила по бульварам. По правой и левой сторонах. Для простоты часто на табличках писали — «А» л.бул и «А» пр.бул., т.е. левая бульварная линия и правая бульварная линия. Правда, многие москвичи издевательски расшифровывали «А» пр. бул. как «Аннушка — проститутка бульварная».
Уже давно нет того самого маршрута А (сейчас он ходит только по малой части Бульварного кольца), а вот маршрут «Б» («букашка», по-московски) по Садовому кольцу полностью сохранился, только ходят там уже троллейбусы.
Про популярные московские маршруты лучше всех написал Паустовский, какое-то время работавший кондуктором:
Руки у нас, кондукторов, всегда были зелеными от медных денег. Особенно если мы работали на «медной линии».
«Медной линией» называлась линия «Б», проходившая по Садовому кольцу. Кондукторы не любили эту линию, хотя москвичи и называли ее с умилением «Букашкой». Мы предпочитали работать на «серебряной» линии «А»- на Бульварном кольце. Эту линию москвичи называли тоже ласково «Аннушкой». Против этого ничего возразить было нельзя, но называть «Букашкой» линию «Б» было просто нелепо.
Проходила она около многолюдных вокзальных площадей, по пыльным обочинам Москвы. Вагоны на линии «Б» были с прицепами. В прицепы разрешалось садиться с тяжелыми вещами. Пассажир на этой линии был больше с окраин — ремесленники, огородники, молочницы. Расплачивался этот пассажир медяками, серебро же припрятывал и не очень охотно вытаскивал его из своих кошелей и карманов. Поэтому эта линия и называлась «медной».
Линия же «А» была нарядная, театральная и магазинная. По ней ходили только моторные вагоны, и пассажир был иной, чем на линии «Б»,- интеллигентный и чиновный. Расплачивался такой пассажир обыкновенно серебром и бумажками.
За открытыми окнами вагона линии «А» шумели листвой бульвары. Вагон медленно кружился по Москве — мимо усталого Гоголя, спокойного Пушкина, мимо Трубного рынка, где никогда не умолкал птичий свист, мимо кремлевских башен, златоглавой громады храма Христа Спасителя и горбатых мостов через обмелевшую Москву-реку.
Старые фильмы о Москве у нас прочно ассоциируются с звенящими трамваями. Почему? Дело в том, что трамваи были обязаны постоянно звенеть на остановках, сигнализируя об отправлении, и этими звуками была наполнена Москва.
Система была следующей. Главным в трамвае был, как ни странно, не вагоновожатый, а кондуктор. Первый был исполнителем и мелкой сошкой, а второй небольшим, но все же начальником. Кондуктор был обязан, проконтролировав, что все зашли и купили билеты, закрыть заднюю дверь (передняя закрывалась автоматически, соединенная механизмом) и дать команду вагоновожатому на отправление. Команда как раз подавалась с помощью звонка. Вдоль стены всего салона был протянут шнур, кондуктор дергал за него из любой части салона, и это и было сигналом для вагоновожатого к отправлению.
Двери на трамваях долгое время даже и после войны открывались и закрывались вручную, поэтому часто нерадивые пассажиры сходили не там, где остановка, а там где надо, а самые шустрые умудрялись запрыгивать в трамвай на ходу.
А уж катание на подножке было излюбленным делом. Подножки у трамваев были большими и были изначально предназначены для его обслуживания, но детвора и многие взрослые, нарушая правила, продолжали злоупотреблять.
Кроме подножки, можно было кататься на «колбасе».
Инструкция в двух кадрах “Как кататься на колбасе” из фильма середины 1920-х «Папиросница от Моссельпрома». Ноги ставятся снизу, а руками держимся за верх
«Колбасой» называли скатку кабелей, которыми к моторному вагону прицеплялся второй вагон.
На фото «Аннушка» карабкается по Бульварному кольцу от Трубной площади. Обратите внимание на переполненный вагон и открытые настежь двери.
И в довершение несколько интересных фактов, о пробках.
Первые долгие пробки стали образовываться в Москве еще в конце 1920-х — начале 1930-х. При этом одним из самых проблемных мест была Лубянская площадь.
Вот она в карикатуре Кукрыниксов:
Лубянка, Мясницкая, Охотный ряд часто представляли собой одну сплошную пробку, через которую ехали в центр и другие районы Москвы все, кто прибывал на три вокзала. Неудобств доставляло массу, что в конечном итоге и привело к строительству метро, первая ветка которого в 1935 г. соединила три вокзала с центром, но это уже другая длинная история… Эпоха трамваев канула в лету и наступила эпоха метро.
