Прогулка с Львом Лещенко
Четверг, сентября 9, 2010
Уютный офис на одном из верхних этажей гостиницы «Пекин». Огромный лев с роскошной гривой лениво взирает со стены на шумящую за окном Москву в то время, как главный Лев российской эстрады об этой самой Москве рассказывает. Неторопливо, подробно и очень душевно. С таким гидом и виртуальная прогулка — прогулка.
Родной город народный артист России Лев Лещенко помнит в разные времена: послевоенная разруха, идеологический подъем 50-х, долгожданная «оттепель», застой, предолимпийское сумасшествие, перестройка, тревожные 90-е… По какой Москве скучает маэстро? Где ему было особенно хорошо? —>
«ТОГДА КУРИЛИ ВСЕ»
Сокольники — периферия столицы. Тихий зеленый район, удаленный от Кремля и Арбата, казалось, всегда жил по законам старой, не тронутой временем Москвы. Ветхие приземистые домики, шумные дружные дворы, кривые переулочки, где так любила собираться активизировавшаяся после войны местная шпана, парк — как центр всеобщего притяжения… Сегодня в тех местах уж мало что осталось от былого колорита. Обновленный район органично влился в общий интерьер новой Москвы. И только память снова возвращает в домашний антураж сокольнических задворок.
— Я родился во время войны, — рассказывает Лев Валерьянович. — Немцы стояли под Москвой. Сокольники мне запомнились как очень теплый, уютный район, где был только один многоэтажный дом, на пересечении улиц Сокольнической и Русаковской. Все остальные — старинные московские домики, такие как на картине Поленова «Московский дворик». А справа стоял мелькомбинат имени Цюрупы — два таких мощных здания.
Жили скромно, можно сказать, в отрыве от цивилизации. Из удобств дома был только туалет — ни ванны, ни душа. Печки топили дровами. Потом провели газ, но его хватало только на приготовление пищи. Поэтому у нас во дворах стояли сарайчики, где хранились дрова. Зимой, как сейчас помню, вязаночку наберешь и несешь домой, печку затопишь и два дня тепло.
Наш двор был очень дружным. Все друг друга знали, соседи были почти как родственники. Мы еще долгое время потом все поддерживали друг с другом отношения. К сожалению, сейчас дома эти снесли, на их месте появились высотки. Район очень изменился. Единственное, что сохранилось из детства, — это старая, столетняя липа. И сегодня, проезжая по 2-й Сокольнической, я все время смотрю по сторонам. Вижу эту липу и вспоминаю, как мы катались там на качелях, играли во дворе в лапту, классики, волейбол.
Помню, как в Сокольниках положили первый асфальт. Это было целое событие! Весной, когда он высыхал, все высыпали туда. Девочки рисовали классики, мы прыгали в прыгалки. А зимой помогали дворникам чистить дорожки — это был негласный закон. Любимым зимним развлечением было вот что. По 2-й Сокольнической из мелькомбината все время проезжали машины, нагруженные мукой. Шли они медленно, потому что мостовая была булыжная. А у нас у каждого были крючки, которыми мы цеплялись за борта и гоняли на коньках.
А летом ездили в район Оленьих прудов, на Олений остров. Там такая приятная акватория! Что интересно, рядом были какие-то разрушенные дома, и мы из них выволакивали бревна, соединяли прутами и делали плоты. Потом плавали, устраивали морские бои. Обратно, конечно, ехали на подножке трамвая. Счастливые, но голодные. Заезжали в булочную, брали буханку черного хлеба, соль. Вот и все удовольствие.
Вообще-то район у нас был шпанистый. Послевоенные годы: нищета, разруха — все это порождало разные негативные явления, такие как воровство. В Сокольниках существовал свой блатной мир, ребята ходили в кепках, жили по своим законам. Вечерами на улицах было небезопасно.
Но я ко всему этому не очень тяготел, потому что у меня были другие интересы. С ранних лет занимался в хоре Дворца пионеров, в кружке художественного слова. Потом пришел в баскетбольную секцию в «Динамо» и шесть лет играл за юношескую сборную. Любовь к этому виду спорта сохранил до сих пор. Сейчас я почетный президент баскетбольного клуба «Триумф». Это пятая команда в России.
Ах, да, Сокольники… Настоящим островком цивилизации, который собирал вокруг себя интересных людей, конечно, был парк. Знаете, у меня до сих пор осталось связанное с этим местом ощущение уюта и теплоты. Там, действительно, было все: просветительские учреждения, лектории, духовые оркестры, хоккейные коробки, игровые площадки, каток. Кстати, песня «На каток, на каток!» родилась как раз в Сокольниках. Это был настоящий парк культуры и отдыха. Сегодня эти слова зачастую остаются только в названии…
Живя в Сокольниках, все мы очень рано пристрастились к курению, потому что тогда курили все. Дети со взрослыми садились за один стол, слушали взрослые разговоры. Там же и курили. Да и лишняя рюмка, считалось, ребенку не повредит (улыбается). Вообще мы, дети того поколения, рано повзрослели, почувствовали себя самостоятельными людьми. Я, например, в пять лет сам за хлебом ходил. Представляете, идет такой шкет с буханкой хлеба. И ничего! Я в жизни не ходил с папой или мамой в школу. Всегда сам. В этом отношении современные дети, конечно, очень отличаются от нас.
ТРИ СПОРТСМЕНА В ОДНОЙ КВАРТИРЕ
В 53-м году семья переехала в район метро «Войковская». Другая компания, другая жизнь, другая Москва. Лев Валерьянович вспоминает, как после сокольнических печек и прочих атрибутов коллективного жития отдельная квартира со всеми удобствами показалась ему коммунальным раем. В плане цивилизации район давно шагнул далеко вперед. Да и люди здесь были совсем не те, что в старых добрых Сокольниках. В огромном ведомственном доме Комитета госбезопасности (отец Льва Лещенко — кадровый офицер. — М. Е.), помимо военных, почему-то жило много спортсменов. Были среди них и настоящие легенды отечественного спорта. Так, Лев Валерьянович вспоминает, что по соседству с ним жили чемпион СССР по футболу Алекпер Мамедов, олимпийский чемпион по хоккею с шайбой Валентин Кузин и игрок сборной по баскетболу Виктор Власов. Все трое заслуженные, именитые, а главное, семейные — и в одной квартире! Что поделать, и такое бывало…
— Благодаря знакомству с нашими спортсменами мы, молодежь, стали бурно развиваться, — вспоминает Лев Валерьянович. — Они ездили за границу, привозили дефицитные пластинки, мы их переписывали. Тогда как раз стала появляться современная музыка. У нас уже были радиопродукторы и мы слушали «Голос Америки». Доставали записи «на ребрах», как в фильме «Стиляги», коки носили, брюки ушивали. Все было… Благо, все жили одинаково, никто не выделялся, ни бедных, ни богатых не было. Очень дружили.
С шестого класса я пошел в новую школу имени Зои и Шуры Космодемьянских. Школа была хорошая, с идейно-педагогическим уклоном. Одна из лучших, все-таки здесь учились Герои Советского Союза!
— Скучаете по тому времени? Вообще какая она, ваша любимая Москва?
— Наверное, это 57—59-е годы. И не потому что молодость, нет. Знаете, это было время такой легкой эйфории, свободы, оптимизма… Оттепель, одним словом. Тот же Фестиваль молодежи и студентов, когда мы вдруг увидели людей с других планет, поняли, что существует совершенно иная жизнь. Тогда все проходило под маркой солидарности трудящихся. И это было что-то новое, очень интересное. А сколько великих открытий совершили в нашей стране в советское время! Ведь за 50 лет человечество прошло колоссальный путь — от лошади до космоса. А в 61-м году Гагарин полетел в космос. Такие события отмечала вся Москва. Люди выходили на улицы, ликовали, радовались. Раньше москвичи умели радоваться. Москва в то время очень бурно строилась, пришли новые технологии, появилось телевидение. Это были годы хороших перемен. До 70-го столица воспринималась как сказочный город: красивый, большой, светлый, ухоженный, доброжелательный, где в магазинах все есть. Сейчас тоже все есть, но атмосфера не та…
ОБИДНО ЗА БРЕЖНЕВА
Так уж повелось, что лучший город Земли всегда был центром притяжения для лучших людей страны: одаренных, талантливых, гениальных. И наш герой с удовольствием вспоминает тех, с кем по жизни сводила его судьба и Москва.
— Тогда к правительству подходить было очень сложно, но я дружил с семьей Леонида Ильича Брежнева, его внуками, бывал у них дома, на даче. Это были очень душевные, гостеприимные, хорошие люди. Леонид Ильич был прекрасный семьянин. Знаете, это общение было для меня исключительно важным и интересным, ни о какой личной выгоде речи быть не могло. И сегодня мне очень горько, что до сих пор не восстановили мемориальную доску на доме 26, где жил Леонид Ильич. Я считаю, это позор нашей нации, потому что доска того же Андропова висит. А он ничего не сделал для нашего Отечества, кроме того что ужесточил и без того жесткий тоталитарный режим. А Брежнев сделал много…
Конечно, очень повезло, что в свое время я встретил многих известных интересных композиторов и поэтов: Александра Николаевна Пахмутова, Оскар Борисович Фельцман, Ян Абрамович Френкель, Женя Евтушенко, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Римма Казакова — всех перечислить невозможно. Главное в другом — общаясь с этими людьми, я что-то вбирал от них. Безусловно, это повлияло на мировоззрение. Я вспоминаю выдающихся режиссеров, у которых учился в ГИТИСе: Андрей Александрович Гончаров, Борис Александрович Покровский, Юрий Александрович Завадский, Анатолий Эфрос… Студентом я ходил к ним на спектакли, созерцал, наблюдал, впитывал. Словом, имел возможность соприкасаться с их творчеством, что тоже очень важно для начинающего артиста. Когда я уже стал популярным певцом, часто бывал в группе поддержки на различных спортивных соревнованиях. Благодаря этому имел возможность общаться с нашими великими спортсменами, такими как Валера Харламов, Слава Фетисов, Саша Мальцев… Мы дружили, мы были молодые. Важно то, что мы находили интерес в другой профессии. Это сейчас все смешалось, а одно время спорт был отдельно, искусство — отдельно. Я лично знал многих легендарных актеров. Мне приходилось общаться с Колей Рыбниковым, Аллой Ларионовой, Людой Хитяевой, Наташей Фатеевой. Это все были личности, которые возникали не просто так из ничего, как сейчас. Это люди с огромным творческим багажом, уникальной академической школой. Раньше был совершенно другой уровень эстетики и интеллекта, то, что сейчас, к сожалению, во многом утеряно. Все эти встречи, это общение очень разнообразило, я бы даже сказал, обогащало мою жизнь. Как вы понимаете, о каждом из этих людей отдельно рассказывать не могу — у нас с вами нет такого количества времени (улыбается).
Но одна московская встреча все же заслуживает отдельной истории. Можно сказать, она-то и решила музыкальную судьбу Льва Лещенко. Это сегодня он — признанный мэтр, на песнях которого уже воспитаны поколения, а когда-то был обычным студентом ГИТИСа с роскошным бас-баритоном и неясными представлениями о творческом будущем. Он мог бы стать звездой классического жанра, ведь работать в Московском театре оперетты ему предложили аж на втором курсе. Причем молодому певцу доверяли исполнять отнюдь не коротенькие отрывки, а полноценные партии наряду с такими признанными мастерами жанра, как Татьяна Шмыга, Герард Васильев, Вячеслав Богачев. Но все меняется после встречи с Анной Кузьминичной Матюшиной, которую Лещенко ласково именует своей «творческой мамой».
Они встретились на улице Качалова, в знаменитом Доме радиовещания и звукозаписи, где Анна Кузьминична руководила вокальной студией. Студента с царственным именем Лев она знала еще по ГИТИСу, хотя и не была его преподавателем. Он-то и показался Матюшиной самой подходящей кандидатурой на вакантную должность солиста. Солисты Гостелерадио пели в самых разных жанрах — от оперы до эстрады, поэтому в цене были люди с широким певческим диапазоном. Как говорит сам Лев Валерьянович: «Нужен был человек-трансформер». Прослушивание оказалось удачным — Лещенко приняли в стажеры. Но для того, чтобы попасть в штат, требовалось исполнить что-то очень серьезное, фундаментальное. Чтоб раз — и сразу ах! Дебютом стала оратория Щедрина «Ленин в сердце народном». Молодой певец впервые выступал с известнейшим коллективом — Большим симфоническим оркестром Геннадия Рождественского. Должный эффект был произведен — Лев Лещенко на десять долгих лет стал солистом Гостелерадио.
ВДОХНОВЕНИЕ ОТ СИТИ
Ну а дальше… А дальше вы знаете. Победа на престижном музыкальном фестивале в Сопоте, после которой певца стали узнавать на московских улицах. «День Победы», и сегодня остающийся неотъемлемой частью любого патриотического праздника. Звание заслуженного артиста РСФСР. «Родительский дом». Звание народного артиста… Перечислять его регалии и награды можно долго, но хотелось бы еще — о Москве.
Тем более что Лев Валерьянович не против:
— Москва — лучший город Земли, как у Бабаджаняна. И это точно. Сразу вспоминаю Муслима, моего друга… Москва — уникальный город, который я безумно люблю и хорошо знаю. Очень много он мне оставил сердечного в душе. Это моя душа. И мой дом. Москву не променяю ни на один город, хотя в плане каких-то особых привилегий она меня ничем не одарила. За всю жизнь я не получил в Москве ни квартиры, ни офисов — ничего. Единственное, что, может быть, мебель без очереди покупал (улыбается). А так — все сам. Вот так обычно и бывает. Но я на Москву по этому поводу не сержусь. Главное, что в этом городе — мои друзья, вся моя жизнь. Здесь я и останусь. Навсегда.
— А на творческий лад вас Москва может настроить?
— Москва? Никогда не думал. На творческий лад меня может вдохновить девушка. Чтобы меня вдохновить, кто-то должен зажигать, воображение будоражить. Хотя увидеть что-то волнующее можно и в Москве. Например, Сити строится. Мне лично это приятно, у меня гордость какая-то появляется. Все-таки не на задворках Европы…
— Значит, замечаете архитектурные перемены в родном городе? При вашем-то бешеном графике до того ли?
— График, конечно, бешеный, и Москву я в основном вижу из окна машины, но это не значит, что мне не интересно, что здесь происходит. Вот, например, заметил, света стало поменьше, потому что казино запретили: фосфор с улиц исчез. В этом плане обеднела немножко Москва. Но, будем надеяться, в плане нравственности намного больше приобретет.
— Наша рубрика называется «Прогулка со звездой». А для народного артиста России Льва Лещенко пешие прогулки — это непозволительная роскошь?
— Почему? Я не стесняюсь ходить по Москве. Конечно, не по людным улицам. По Тверской, конечно, не пойду глазеть на витрины. А вот по старым улочкам, где не так людно, могу, если время есть. Я не такой большой педант. Я даже на рынок иногда заглядываю. Недавно вот был на Даниловском рынке. Конечно, узнают, сразу кричат: «Давай к нам!» Но мне это нравится даже, я нахожу с людьми общий язык, не чураюсь. Я же тоже москвич.
Кстати, меня, как жителя этого города, многое беспокоит. Как-то мы говорили с Юрием Михайловичем о том, что утрачена у нас история меценатства и благотворительности. То, что было всегда свойственно именно Москве. И он обещал сделать газету «Родительский дом». Как моя песня.
— Так она уже выходит.
— Знаю, знаю. Только мне так ни одного номера и не привезли. Все обещают. А ведь идея была моя…
Текст Марии Егоровой
Фото Александра Орешина
Материалы опубликованы с согласия авторов, по всем вопросам сотрудничества можно смело обращаться к Марии Егоровой.
