Прогулка с Трофимом
Четверг, августа 12, 2010
Певец Трофим (Сергей Трофимов) родной город представляет в трех ипостасях: Москва православная, Москва юношеская и Москва — город детства, озорного, безоблачного и, увы, уже далекого. Сегодня мы вместе с Сергеем и его очаровательной женой Настей отправляемся на прогулку по чудом уцелевшей старой Москве, той самой хулиганско-мальчишеской , чуть таинственной и невероятно интересной.
Стартуем от Цветного бульвара. Еще минуту назад вокруг был современный прогрессивный город, с яркими витринами, автомобильными пробками и запахом бензина — и вот мы уже в каком-то другом измерении. 3-й Волконский переулок встречает нас тишиной и желанной прохладой.
— Вот это и есть мой дом, — Сергей выходит из машины, — он построен аж в позапрошлом веке, в 1887 году. Отцу прабабушки когда-то дали землю, и в свое время наша семья занимала здесь большую квартиру. После революции квартира стала коммунальной. В ней я и вырос. Ну, пойдемте посмотрим, что там во дворе.
Сергей на правах хозяина открывает решетчатые ворота: «Все как в детстве. Аж жуть берет!» Дворик совсем маленький, по типу дворов-колодцев, больше характерных для Питера.
— Мы жили на первом этаже, сейчас здесь какой-то офис. Гулять обычно бегали с черного хода. А как же иначе? Была у нас одна клевая штука, — Сергей направляется к гаражам, компактно разместившимся за забором, — эх, жалко, калитка закрыта, а то я б показал. Все дело в том, что с этих гаражей можно было прямо по крышам до театра Советской армии сбегать…
— Так крыши же скошенные, — удивляется Настя, — как по ним бегать?
— Легко! — с гордостью заверяет Сергей. — У нас целые маршруты были, ориентировались лучше, чем на земле. Вот, например, самое трудное было перепрыгнуть с одного дома на другой, где расстояние — не меньше четырех метров. Сейчас как вспомню — не верится.
— И что, прыгал? — не унимается Настя.
— Еще как! С разбегу — и вперед! А вот здесь у нас была котельная, — мы вслед за Сергеем поднимаемся по лесенке и оказываемся на маленькой детской площадке. — Если взломать замок в этой котельной, то можно было пробраться вниз, под землю, туда, где протекает речка Самотека. Там садишься на плот и под каменными сводами плывешь до Неглинки, а при желании можно и к самой Москве-реке. Потом через решетки выбираешься на набережную и уже как нормальный человек возвращаешься домой. Будто ты просто там гулял.
— И часто вы так промышляли? — спрашиваем мы.
— Да раза три. Но вообще это было очень опасно. Если бы мама узнала, наказание было бы самое строгое. Вот она меня однажды застала за тем, как я исполнял коронный прыжок с крыши на крышу…
— И что? — не выдерживаем мы.
— Домашний арест, само собой. А про подземные путешествия, кстати, мама так и не знает. Напечатаете, будет для нее приятное открытие!
Сергей осматривает детскую площадку:
— Тут был самый настоящий индейский лагерь и вигвам. Правда, как-то раз произошла неприятность. Здесь росло большое дерево и оно загорелось. Ну, очаг-то в вигваме нужно было топить! Мы и не уследили. Зато потом всей бандой по крышам убегали от праведного наказания. А одна вредная бабушка все-таки вызвала милицию.
ИМПЕРАТРИЦА, ДЯДЯ ВИТЯ И БАБА-ЯГА
— А соседей своих помните?
— А как же! Вот, например, жила у нас одна старушка. Которая владела целым этажом. Ее звали Юния Ивановна. Говорили, что она была временная императрица. Так эта самая бабушка удивляла всех нас тем, что до 80 лет ходила в шляпке и перчатках. Одним словом, порода! Еще один незабываемый сосед — дядя Витя. Большую часть времени он проводил в местах не столь отдаленных, но когда выходил, то нацеливался вдруг на трудовую жизнь — торговал квасом. Ввиду моей приближенности кружка кваса мне всегда доставалась бесплатно. Кстати, дядя Витя играл на семиструнной гитаре, и именно с ним я разучил первую песню. Как сейчас помню, «Тамара, послушай гитару, сегодня на нарах твой образ со мной…» Вообще здорово было, интересно.
Мы покидаем дворик и возвращаемся в переулок. Напротив дома, где родился Трофим, строится очередное «модерновое» здание.
— Да-а , в мое время здесь стояли двух-, трехэтажные деревянные дома еще с XIX века, — задумчиво произносит Сергей. — А вот новоделы , если честно, очень сильно напрягают. Скоро той Москвы вообще не останется. Я не знаю, как мой-то дом уцелел. Ладно. Еще здесь были голубятни — предмет многочисленных склок.
— Это почему? — интересуется Настя.
— Вон там был дом одной бабушки, которую мы все жутко боялись. Бабка эта держала у себя сорок кошек и отчего-то всегда ходила в черном . Мы искренне считали ее Бабой-ягой. Голубей мы, естественно, воровали и перепродавали, а бабушка их охраняла и гоняла нас.
— А гуляли вы только во дворе?
— Нет, конечно. Место нашей общей тусы — это парк. Сейчас мы туда сходим.
Идем в горку, вверх по переулку. Трофим продолжает рассказ:
— Зимой у нас здесь было одно козырное развлечение, которым мы все очень гордились. Видите, какой спуск? Мы сооружали некое средство передвижения из двух деревяшек, подшипников и доски. Ехало оно с жутким грохотом — такой экстрим ! А как далеко — машин-то раньше почти не было! К нам сюда даже из других районов прибегали, завидовали нам.
Проходим мимо ухоженного светлого здания. Наш «экскурсовод» объясняет:
— Это бывший особняк князя Волконского. Странно, что не разрушили. Тут в наше время тоже коммуналка была. А вот это учреждение — заслуга самого князя. До революции здесь располагался филиал Смольного института. Да-да, — обращаясь к жене, — девушки из богатых семей здесь получали образование. Между прочим, главным предметом было ведение домашнего хозяйства. Так-то! Сегодня бы это тоже не помешало.
Настя смеется.
МЫ ИМ — ПРЯНИКИ, ОНИ НАМ — СИГАРЕТЫ
— Вот он, наш парк. Это была такая территория, где сходились разные группировки: наша, с Самотеки (название района. — Прим. авт.), Новослободской , Марьиной Рощи. Сначала устраивали локальные битвы, потом футбольные матчи, ну а позднее здесь были просто тусы . Ну, мальчики, девочки, сами понимаете … А еще тут находился интернат для проблемных подростков. У них я получил свою первую сигарету, первые «нужные» знания. Вообще этим ребятам и гулять-то не разрешалось без присмотра воспитателей, но как-то мы с ними общались. У нас вообще очень быстро установились такие взаимовыгодные отношения: мы им носили пряники, а они нам давали сигареты. Откуда они у них брались — до сих пор не знаю. А вот и она, родимая! Ну надо же, сохранилась!
Мы подходим к «коробочке», здесь в далеком мальчишеском детстве проходили первые матчи.
— Словами не передашь, что это было за чувство, когда ты стоишь за забором и смотришь, как играют старшие товарищи, — вспоминает Сергей. — И вот звучит это магическое слово «Заходи!», которое для них-то ничего не значит, а у тебя все словно переворачивается внутри. И ты выходишь на поле. А эти муки терзания, когда ты знаешь, что ровно в семь надо быть дома. Но как сказать старшим, что тебя мама ждет? Засмеют ведь! Ну ладно, пойдемте. Еще здесь недалеко есть парк ЦДСА, вот это уже была зона Марьиной Рощи. Нас туда не пускали, и мы их в свою очередь тоже. Правда, иногда случались перемирия и мы могли гулять везде. Вот, например, 9 Мая был таким днем, этот праздник для нас всегда считался святым. А еще существовал такой негласный закон: если идешь с девчонкой, тебя никто никогда не тронет.
— Наверное, девчонок для этого и «ангажировали»? — смеемся мы.
— Ну что вы?! Раньше пройтись с девчонкой было целое событие, сенсация. Не то что сейчас. Мы ж не такие развитые были. Вот, кстати, мы однажды решили набраться «взрослых» знаний в бане. Она была здесь недалеко. И вот один парнишка, причем не наш, а из другого двора, сообщил нам, что можно сходить туда посмотреть на моющихся женщин. Не долго думая, мы, семи-, восьмилетние шкеты , отправились туда. Помню, еще было очень тяжело добраться до окошечка, но мы все-таки это сделали. И каково же было наше разочарование, когда мы, достигнув-таки цели, запыхавшиеся, вместо тех самых неизвестных женщин увидели каких-то голых теток. Но что самое неприятное, мы еще толком не успели ничего разглядеть, как они сами нас заметили. Мы-то с другом убежали, а тот, неместный, растерялся. Так они его схватили и, что бы вы думали? Вымыли! Он, помню, испугался и расстроился. А у нас подобные желания больше никогда не возникали.
— Вот ты какой, оказывается, был! — подтрунивает над мужем Настя. — А мама твоя утверждала, что Сережа все время учился и был под надзором бабушки. А тут такие дела.
— Ну, мама по определению не может всего знать, — смеется Сергей, — вы уж ей не рассказывайте. А сейчас мы с вами поедем смотреть, где я учился.
ПОСЛЕ ФУТБОЛА ПЕЛИ БАХА
Alma mater Трофима — Московская хоровая капелла мальчиков — находится в районе Пушкинской площади. Правда, сегодня здесь уже обычная школа, зато окрестности…
— А почему ты не ходил в школу рядом с домом? — спрашивает Настя.
— Так это ж единственное во всей Москве подобное учебное заведение было! Сюда со всего города детей возили. Это была такая гордость!
— А ты как попал, по блату?
— По какому блату? Меня еще в садике отобрали. Помню, приехали, попросили спеть любимые песни — и все.
— Ну и как учеба в мужском коллективе? — интересуемся мы. — Без девушек не скучали?
— Да все отлично было, лучше не придумаешь. Я лично нашему мужскому коллективу благодарен, по крайней мере, никаких соплей не было! А с девушками… Мы находили места, где знакомиться. Например, сами ходили в балетную школу или прямо на «Пушке» встречались. Ведь наш ареал обитания распространялся аж до Белорусского вокзала. Там, я помню, стоял автомат с пивом, рядом с которым мы и паслись. Честно сказать, это было жуткое дело — пиво пахло стиральным порошком. Но зато можно было взять соленую сушку!
Мы пересекаем Тверскую . Идем по Малому Палашевскому переулку к школе. Но прежде осматриваем знаменитые окрестности. Первыми в нашем экскурсионном маршруте значатся маленькие детские беседки. «Домики», как говорит Трофим.
— День начинался здесь. Мы сидели, курили и думали, куда идти: в школу или на футбол? Иногда «побеждала» школа, но чаще — сами понимаете. Правда, нас несколько печалил тот факт, что рядом находилось любимое 108-е отделение милиции. Мы у них проходили под словом «капелла». Поэтому наша задача была — скрыться. Слава богу, с этим проблем не было.
Мы выходим на Трехпрудный переулок.
— А вот и наш любимый магазин, — оживляется Сергей. — Только здесь уже что-то другое. Это ж были знаменитые на всю округу «Вина Кубани»! Да-а , мы сюда захаживали. Так и проходили наши дни — после футбола, вдохновившись портвейном «Кавказ», шли и пели Баха. Подумать только, как времена меняются! Мы здесь когда-то от школы скрывались, а сейчас, как я слышал, в одном из этих домов продается квартира — чуть ли не самая дорогая в мире. Квадратный метр — 52 тысячи евро!
Незаметно мы подходим к школе. Зайдя во дворик, Сергей останавливается, осматривается: «Все, вроде бы, так же».
— Я сейчас вспоминаю нашу директрису. Замечательная была женщина. Своих детей не имела, но зато с чужими всю жизнь возилась и в войну кого-то спасала. У нее ко всем нам было весьма оригинальное отношение. Каждый раз, когда встречала тебя, говорила так: «Ну что, подонок , попался? Вот я тебя в прокуратуру сдам!» И мы ее тоже любили. У нас же еще здесь, в школе, появился свой первый ансамбль. Мы играли что-то непонятное и были этим очень горды. А для такой музыки нужна была и соответствующая одежда, вот мы и изгалялись кто как мог. Все твердо знали, если хочешь, чтобы тебя не пустили в школу, приходи во всей «экипировке»: с ирокезом и тому подобное. Я вот однажды прибыл таким красавцем, что все диву дались. С утра распорол школьный пиджак, выпустил бахрому во всех швах, сделал прическу.
— Не пустили?
— Само-собой , нет. Я со спокойной душой пошел к домикам. Э-эх , как вспомнишь!
— Сергей, а какие у вас сейчас любимые места в Москве? — интересуемся мы напоследок.
— Да не так и много. Парк ЦДСА, Екатерининский парк, Донской монастырь и, конечно же, «Пушка». Думаю, мы по ним еще прогуляемся…
С женой Настей у родной школы
Текст Марии Егоровой
Фото Александра Орешина
Материалы опубликованы с согласия авторов, по всем вопросам сотрудничества можно смело обращаться к Марии Егоровой
