Дом Булгакова без Булгакова
Среда, августа 11, 2010
Сегодня мы расскажем о доме 10 по Большой Садовой (м.Маяковская), который, конечно же, в первую очередь известен как Булгаковский дом или дом с «нехорошей квартирой» (см.нашу рубрику Булгаковская Москва). Однако сегодня мы сознательно не будем говорить о Булгакове и его героях, а расскажем другие истории этого дома, которых и без Михаила Афанасьевича предостаточно.
Если бы Булгаков не жил в этом доме и не описал бы его в нескольких своих произведениях, то дом все равно бы прославился.
Далее можно прочитать интересные истории дома, а также посмотреть много фотографий крыши, двора, лестниц и прочего —>
Дом № 10 по Большой Садовой был построен в 1902-1903 гг. по проекту архитекторов Э. С. Юдицкого и А.И. Милкова в модном, столичном стиле модерн с двором колодцем на питерский манер. Дом строился на участке, принадлежавшем состоятельному промышленнику Ильн Давыдовичу Пигиту, владевшему расположенной за Садовым кольцом табачной фабрикой «Дукат». Что интересно, изначально на участке планировалось построить очередной производственный корпус, но городские власти наотрез запретили строить небогоугодное производство рядом с церковью св. Ермолая (снесена в начале 1930-х, теперь на этом месте сквер между жилыми домами), поэтому решено было построить дорогой доходный дом.
Высота потолков, планировка квартир — все здесь было шикарно и дорого. В угловой квартире ра третьем этаже (см.фото) поселился и сам Илья Пигит. Про роскошества его квартиры по Москве ходили слухи, что у него обои из крокодиловой кожи, подоконники из яшмы, дубовый паркет — в общем, все как полагалось дореволюционному «нуворишу» (или, если изволите, «новому русскому»).
При этом Пигит очень любил искусства и в своем доме создал все условия для богатых художников. В частности, обращают на себя внимание огромные окна в глубине двора: изначально помещения делались под студии художников.
В квартире № 24 в 1910 году поселился знаменитый художник Пётр Петрович Кончаловский (дед Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова) со своей семьёй — женой и детьми.
В этом же году было организовано художественное общество «Бубновый валет», главными участниками которого стали Пётр Кончаловский и Аристарх Лентулов. А в гости к Кончаловскому наведывались многие знаменитости: Ф.И.Шаляпин, А.В.Нежданова, А.Толстой, Б.Пастернак, Вс.Иванов, С.Маршак, актеры И.Москвин, Б.Ливанов, композитор С.Прокофьев, скульптор С.Коненков.
Этажом ниже, в квартире №38, была мастерская талантливейшего театрального художника Георгия Богдановича Якулова, про которого даже шутили, что были б декорации Якулова, а пьеса уж как-нибудь да пройдет. К Якулову частенько захаживали Василий Качалов, Всеволод Мейерхольд, Александр Таиров, Андрей Белый, Алиса Коонен, Федор Сологуб, Анатолий Луначарский.
Именно в этом доме в квартире у Якулова на одной из дружеских встреч в октябре 1921 г. познакомились Сергей Есенин и Айседора Дункан.
Очень художественно и интересно их встречу описал Роберт Баблоян:
— Тогда попросим, может, Сергей нам что-нибудь…
Георгий еще не успел договорить фразу, как Сергей, поправив ремень с гребнем на белой своей косоворотке, вспрыгнул на табуретку, словно вышел на сцену, двумя руками провел по волосам и начал:
— Не устрашуся гибели,
Ни копий, ни стрел дождей, —
Так говорит по Библии
Пророк Есенин Сергей.
Время мое пристало,
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело,
Выплевываю изо рта…
Все присутствующие внимательно слушали очень яркую и взволнованную речь поэта, будто с кем-то спорящего. Только Дункан, которая почти ничего не понимала, глазами неотрывно смотрела на поэта, а руками из красной сумочки достала красный шелковый платочек и аккуратно вытерла помаду с губ.
— Кто это? — спросила она у Шнейдера.
— Есенин, Сергей Александрович, знаменитый русский поэт, — ответил тот.
— Е-зе-нин… Е-зе-нин, — повторяла она, как школьный урок, пытаясь запомнить это слово.
Поэт продолжал читать:
Золотым словесным яйцом…
…И тебе говорю, Америка,
Отколотая половина земли, —
Страшись по морям безверия
Железные пускать корабли…
Сергей так же ловко спрыгнул с табуретки и — прямиком подбежал к Дункан. Она улыбнулась и, как бы раздвигая занавес, открыла ему свои объятия. Есенин крепко прижал ее к себе и на миг захмелел от ее почти оголенного тела и аромата французских духов.
— Изадора! Моя Изадора! — только и произнес он.
На большее не хватило сил.
А может, слов.
А может, дыхания.
Трудно было догадаться, какими были эти объятия: материнскими (ведь она была на 17 лет старше него), благодарной слушательницы (но она не понимала языка поэта) или потенциальной поклонницы (если не сказать больше)?
Дункан откровенно поцеловала Есенина в губы и мягко опустилась на низкую софу на белых ножках. Есенин опустился перед ней на колени, обхватив ее ноги. Дункан запустила руки в его светлокудрые волосы, медленно приговаривая:
— За-ля-та-я га-ля-ва… За-ля-та-я га-ля-ва…
Ровно через полгода — 10 мая 1922 года, из этого же дома, из дома №10 по Большой Садовой, из мастерской Жоржа Прекрасного (он же — Георгий Якулов) Сергей Есенин и Айседора Дункан отправились в Германию. Что интересно, в марте 1923 г. Дункан лишили американского гражданства под предлогом того, что она вышла замуж за советского гражданина.
Но их брак распался уже в 1923 г. и позже в интервью газете International News Service:
Я никогда не верила в брак, а сейчас я верю в него меньше, чем когда-либо. Я вышла замуж за Сергея только для того, чтобы он мог получить паспорт для поездки в Америку. Он гений, а брак между художниками невозможен.
Сергей обожает землю, по которой я хожу. Во время приступов безумия он может убить меня — но тогда он любит меня еще сильнее. Четыре месяца я работала с Сергеем. Он самый прелестный парень на свете, но он жертва судьбы — как все гении, он сломлен, — я оставила всякую надежду на возможность вылечить его от этого проявляющегося время от времени безумия.
В свое время Айседора Дункан разрушила все старые представления о танце и, основываясь на античных традициях, отвергла сложившиеся правила хореографии, стала танцевать босиком и в легких одеждах:
Обязательно посмотрите пример танца по школе Дункан
Но вернемся к дому на Садовой…
В квартире № 36, расположенной под мастерской Георгия Якулова , располагалась студия фон Бооля, а с 1933 года и до сих пор в этой квартире работают скульпторы династии Рукавишниковых.
Интересно, что до революции и какое-то время после в этом доме в отдельной квартире проживала дочь домовладельца — Анна Пигит.
Анна Пигит по какой-то причине подалась в эсерки-революционерки, вела антиправительственную деятельность, но в конечном итоге попалась и была отправлена на Нерчинскую каторгу (а где же Нерчинск на карте?)
Вернулась в Москву по революционной амнистии, поселилась в доме и через некоторое время к ней приехала и немного пожила ее подруга по каторге Фейга Ройтблат.
Позже Фейга Ройтблат вошла в историю под именем Фанни Каплан…
Покушение на Ленина, арест, расстрел в Кремле. При чем при этом расстреле присутствовал сам Демьян Бедный, по которому Булгаков позже основательно прошелся в своих произведениях и во многом выписал в образе Иванушки Бездомного, но мы обещали не затрагивать булгаковскую тематику, поэтому продолжаем про сам дом.
Как говорили старожилы, самые первые и самые последние коммуналки были в этом доме. После революции здесь образовалась рабочая коммунна (отсюда и все ужасы, пережитые Булгаковым), при этом множество квартир оставалось коммунальными до самых последних времен. Сейчас в доме уже в основном нежилые помещения (офисы, студии и т.п.)
Для наглядности давайте прогуляемся по одной из дореволюционных квартир, ставшей потом коммунальной и ныне переделанной под офисы. Три года назад в ней был большой ремонт и можно было наглядно оценить старые и новые планировки.
На потолке видны полосы от перегородок комнат коммунальной квартиры, однако если приглядеться к лепнине на потолке, то видно, что здесь был большой зал
Все стены, возведенные за советское время носили лишь чисто разградительную функцию
В доме есть ныне запертые «черные» лестницы для прислуги богатых дореволюционных обитателей дома.
На черной лестнице много где сохранились дореволюционные номера квартир
А еще худо-бедно, но сохранились шкафчики для дров и инвентаря
Выходы с «черной» лестницы, как правило в кухню, но в любом случае, в дальний конец квартиры, подальше от господского входа
Еще совсем недавно здесь жили люди…
… часто примерно вот в таких комнатах-пеналах (внимание на потолок: в углу видно, что это просто часть большого зала с перегородками)
Отдельно стоит показать лестницу, ведущую к ныне Государственному Музею Булгакова («нехорошая квартира»)
Еще каких-то 4 года назад она выглядела так:
Но в декабре 2006 г. произошел организованный акт вандализма (до сих пор непонятно кто это организовал, но явно сведущие люди т.к. там где стоят скрытые камеры, никто ничего не испортил)
Вот так выглядел изуродованный подъезд….
Конечно же, оставлять его в таком виде не стали и просто перекрасили…
Конечно, что-то удалось сохранить, но лишь малые крохи былого величия
В 2009 г. культурный центр Булгаковский дом предпринял попытку восстановить некоторые рисунки на черной лестнице…
… получилось не особо хорошо и лестницу так и не открыли для публики. Пока есть только идеи по переделке, а история продолжается и течет своим чередом. Дом живет. Оба булгаковских учреждения (см. нашу не сильно потерявшую в актуальности статью 2008 г. про два дома Булгакова) стараются и делают интересные выставки и представления. В подъезде и дворе периодически сидят бродячие поэты и просто романтики. Будем смотреть, что будет!
